Хочу вернуть тебя - Страница 30

Бретт усмехнулся. Рассказанная ею история выглядела нелепой и абсурдной. Особенно тот факт, что, несмотря на смерть своего отца-тирана, она все еще подчиняется установленным им законам.

— Ты ждешь, что я поверю в это?

— Но это правда, — сказала Фиби, обижаясь на его реакцию. — Почему ты не веришь?

— Потому, что я вижу тебя насквозь, Фиби. — Бретт холодно взглянул на нее. Эта холодность, граничащая с озлобленностью, заставила ее отпрянуть. — Ты типичная провинциальна девушка, работающая в магазине, как все твои родственники. Ты никогда не уезжала из своего родного Конуэя. Может быть, ты даже никогда по-настоящему этого и не хотела.

— Неправда! — запротестовала Фиби, не соглашаясь с таким видением ее жизни. Разве только ее вина в том, что все сложилось таким образом, что вначале она потеряла Бретта, затем отца и вынуждена была отказаться от своей мечты о другой, интересной и полнокровной жизни.

— Ты могла бы уехать из Конуэя вместе со мной, — не раздумывая, сказал Бретт. В своих мечтах он постоянно представлял себе это, пока не повзрослел и не сделал для себя серьезнейшего открытия, что любовь — это ложь. — Тебе не надо было дожидаться разрешения и благословения твоего отца.

Фиби пристально посмотрела на Бретта. Неужели он и вправду считает, что это было возможно?

— Это сейчас звучит заманчиво, а тогда... Я бы не смогла закончить школу. Ведь я мечтала поступить в колледж!

— И ты могла бы получить этот диплом. Мы бы справились со всеми трудностями, — теряя терпение и выдержку, заявил Бретт. Он не был до конца уверен в правильности того, что говорил. Но его так долго терзали эти мысли, что сейчас ему было необходимо выговориться.

— Без денег? Без поддержки родственников? Без друзей?

— Ах, эти вечные помехи! — На лице Бретта появилась насмешливая гримаса. — Ты всегда оглядывалась на людей и слишком уж прислушивалась к их мнению. Почему ты не хочешь признаться в этом, Фиби?

— Признаться в чем? — Слезы уже сверкали в ее глазах.

— В том, что ты стыдилась меня. — Эти слова были брошены человеком, доведенным до крайности, и в них слышалось ущемленное самолюбие.

— Как ты можешь, Бретт?! — сказала Фиби, и слезы покатились по ее щекам. — Ты прав только в том, что я боялась дать повод для сплетен, но при этом я никогда не стыдилась тебя. Я любила тебя, но я не была готова пойти наперекор всем. Я тогда совсем запуталась. Ты хоть понимаешь это?

— Так запуталась, что была готова обвинить меня в совершении преступления, к которому я не имел никакого отношения? — Бретт не мог удержаться от все новых обвинений в ее адрес и не обращал внимания на ее слезы. Это ему пришлось испытать на себе кошмар несправедливого обвинения, а не ей.

— Я не прошу тебя больше ни о чем, но умоляю, поверь в то, что я сказала. Пожалуйста, Бретт, — всхлипывала Фиби. — Если бы шеф полиции действительно решился арестовать тебя, я бы не позволила отправить тебя в тюрьму, я бы все рассказала. Но он ведь не арестовал тебя.

— А ты поинтересовалась, почему он этого не сделал? — Его губы заметно дрожали, когда он задавал этот вопрос.

Фиби покачала головой, безуспешно пытаясь остановить слезы.

— Он знал о нас, — сказал Бретт и вовсе не удивился, увидев приоткрытый от изумления рот Фиби. — Да, он знал, что мы встречаемся здесь и видел нас в ту ночь. Миссис Флайд тоже верила мне, потому что ее дочь была около дома и я помогал ей чинить камеру велосипеда. Это было в начале седьмого. Когда в тот же вечер шеф полиции заметил нас вместе на мотоцикле, он по своей профессиональной привычке посмотрел на часы. Тогда было пятнадцать минут седьмого. Именно поэтому он поверил мне, и я не нуждался больше ни в каком алиби. Он был моим алиби.

— Но... — замялась Фиби, не находя слов, чтобы выразить свое изумление. Она понимала, что все сказанное им — правда, и в то же время не могла заставить себя поверить в это. — Но почему он никому не рассказал о нас?

Бретт привстал, откинув назад свои темные волосы. Капельки пота выступили у него на лбу.

— Извини, но мне не хочется говорить об этом, — отрезал он.

— И все же — почему? — снова задала Фиби вопрос, и прошла почти минута прежде, чем Бретт решил ответить ей.

— Потому что я попросил его об этом. Я знал, что ты боишься и не хочешь, чтобы кто-нибудь знал о наших встречах, — сказал Бретт, и его лицо окаменело.

Фиби взглянула на него и поняла, что он не догадывается о ее чувствах. Конечно, она не рассказывала ему, как семнадцатилетней девчонкой рыдала ночью, пряча свое лицо в подушку, когда он уехал из города, как уже будучи взрослой мучилась угрызениями совести. Разумеется, она не расскажет ему об этом, как и не признается в том, что до сих пор испытывает к нему то чувство, которое побудило ее признаться ему в любви. Да, она любила его. Если бы она была старше, мудрее и понимала, каким редким и необычным сокровищем является истинная любовь, она бы никогда не позволила ему уехать.

— Давай закроем эту тему, — сказал Бретт прежде, чем Фиби смогла что-нибудь ответить. Хоть он и не был рожден в одной из почтенных семей Конуэя, но у него тоже есть гордость. — Теперь это уже не столь важно.

Не важно?! Его слова, словно кинжал, полоснули сердце Фиби.

— Ты в самом деле считаешь, что это не важно, Бретт?

Он пристально смотрел на нее в течение долгого времени, обдумывая свой ответ. Фиби готова была вновь расплакаться, но сдержалась.

— Конечно, ужасно, что исчез ребенок и что это случилось уже во второй раз! И теперь нам необходимо попытаться выяснить все, что связано с этими преступлениями.